(по мотивам манги Нихэя Цутому "Аbara")
...я по привычке накинула старую куртку Дэндзи и выскочила следом за отцом. И только когда уже спустилась в убежище под цехом, поняла, что так больно упиралось в ребра. Книга. Старая сказка о голодной гауне.
Книгу подарила мне соседка, Нами, когда нам с ней было по десять лет. У нее их по случайности оказалось две: одну дали в школе, а вторую притащил очередной отчим. Свою — я прочла до конца в первый же вечер, а потом примчалась к Нами, пинала дверь и кричала, что она зря надо мной подшутила. У истории оказался очень плохой конец. Мать Нами хотела уже спросить в чем дело, но увидела в моей сумке серый матерчатый корешок. Мать велела Нами помириться со мной и сказала, что у книг бывают плохие концы. Это жизнь и с ней ничего не сделать. На следующий день, в школе, Нами показала мне свою книгу. Там не хватало последней страницы. Она предложила вырвать страницу из моей книжки тоже, но я отказалась. И тогда Нами взяла ручку и поверх текста нарисовала черное-пречерное чудовище. Точно такое, как было в книжке. Через две недели отчим Нами отравился водопроводной водой и умер. К концу месяца мать Нами снова вышла замуж, на этот раз — за какого-то городского чиновника. Она забрала дочь и переехала в верхний город. Нами обещала мне писать, но писем от нее так и не было. В школе до конца года место Нами никто не занял, а дома мой отец поставил у входа в санузел ящик списанного антисептика и строго-настрого велел мне не лезть в воду без перчаток.
Я смотрела, как отец и другие рабочие задраивают шлюз в убежище и думала, что зачем-то слова скелета городской птицы из книги стали правдой, и в густой молочно-белой мгле на городских улицах люди заживо превращаются в белых чудовищ. Все, что мне оставалось — это спрятать книгу, подвернуть рукава, чтобы не мешали, и идти помогать отцу. Вдруг случится так, что бесполезный детский ритуал тоже окажется правдой и поможет Дэндзи, черному чудовищу с рисунка Нами, вернуться...
Наверно, в каждом из нас спит голодная гауна. Но те, кто поверил моему отцу и пошел за ним — были слишком заняты, чтобы ей удалось проснуться. Отцовский приятель, Тэцуо-сан, осматривая насосы и водяные фильтры, любил ругаться, что заводские установки старше всех рабочих вместе взятых и пережили последнюю катастрофу шесть сотен лет назад. Его сын выбился в полицейские, конечно же Тэцуо-сан поверил ему и ушел вместе с теми, кому чиновники из верхнего города пообещали убежище. Я не хотела задумываться, что с ними стало: мне хватило того, что мы с отцом слышали в новостях. Центральная сеть вещания замолчала на середине очередной передачи, когда спустя двое суток после нашего бегства начали останавливаться городские электростанции. Частные радиостанции продержались на четверть суток дольше, после, видимо, не хватило ни людей, ни топлива для генераторов. И мы, все, кто выжил в нижнем городе, остались без связи. Я смотрела, как яркая красавица Мию из заводской канцелярии, Мию, на которую, кажется, заглядывались все мужчины, раскачиваясь, сидит на полу около радиоприемника и без остановки повторяет одно и то же: «Сколько нам осталось? Сколько нам осталось?» У меня в аптечке нашлось немного снотворного и пакетик адсорбента. Немного раньше кто-то принес стакан с водой, но Мию, конечно же, стакана не видела. Я тронула ее за плечо и сказала:
— Я знаю, где что лежит. Сосчитаю все и обязательно тебе скажу. Иди спать, Мию-тян, а то завтра у тебя будут трястись руки и ты не сможешь подвести глаза.
Бедной Мию хватило одной таблетки. Я уложила ее на пол, кое-как укрыла шалью, сгребла с ближайшего стеллажа журналы и папки с накладными и сбежала в медпункт. К яркой лампе дневного света, к сияющему белым кафелю и к отцовской фляге со спиртовой настойкой. Пока все не рухнуло, я занималась оценкой стоимости ремонтных работ. Постоянно видела в сметах топливо, угольные фильтры, осветительные элементы, антисептик. Мию зря боялась: в убежище, пригодном для полутора тысяч, — неполных три десятка человек продержатся долго.
Наверно я там и уснула, в обнимку с очередным журналом и слышала во сне — как Мию подхватилась и подняла шум, потому что ей показалось, что кто-то хочет попасть внутрь; как зачем-то открывали резервный шлюз, хотя снаружи не могло быть никого. Совсем никого живого... В моем сне огромная белая гауна легла брюхом на опустевший верхний город, оплела его корнями и стала цвести. Множество бутонов раскрылось светлыми зеленовато-серыми чашечками, под прозрачной кожей внутри лепестков пульсировали сосуды, цветы плыли в воздухе над развалинами и мертвецами, пока все шипастое тело белой гауны не стало стеблем, не устремилось вверх и не скрылось по ту сторону облаков.
Я проснулась, потерла ладонями щеки. Наяву я была в убежищие и никакой белой гауны рядом не было. Зато на единственной в медпункте койке полулежал человек. Кажется — без сознания. Широкие скулы, резкие черты, жесткие черные пряди выбились из-под капюшона... Все это показалось мне знакомым и именно поэтому — я не стала его разглядывать. Я сказала себе: это не больше, чем галлюцинации от усталости и недосыпа. Все, что я вижу перед собой — не может быть реальным, потому что из верхнего города — не возвращаются. Я собрала бумаги и поторопилась пройти мимо занятой койки, но...
...меня окликнули. Назвали по имени. Требовательно, резко и... почему-то знакомым голосом человека, которого никак не могло быть здесь, просто потому что его, вероятно, уже два дня, как не было в живых. Я замерла на месте и тогда цепкие пальцы схватили мой локоть. Я обернулась и спросила наугад:
— Дэндзи?..
Я ждала такого логичного «ты обозналась», да... чего угодно ждала и не поднимала взгляда. Но я не могла не заметить цепочки прорех на рукавах его одежды. Я знала: ровно под ними от локтей через плечи к основанию шеи и оттуда — через всю спину до поясницы и ниже — тянутся жесткие темные пятна. Просто... такие я уже видела. У Дэндзи. Когда он вернулся, прежде чем уйти в последний раз. За четыре с половиной часа до эвакуации.
Поначалу — чуть запинаясь, Дэндзи спросил:
— Что... было со всеми... вами? Что. Здесь. Было. Скажи!
Я не ответила. Вспоминала тот день, когда для людей из нижнего города все закончилось. Навсегда. Тогда я впервые за полгода нашего знакомства слышала, как Дэндзи с кем-то повздорил. Я зачем-то запомнила: ту женщину в черной одежде звали Тадохоми, и она пришла на завод из верхнего города. Она шла пешком так долго, что ее юбка обтрепалась и до колен покрылась местной въедливой желтовато-серой пылью. В диспетчерской Дэндзи орал так, что его наверно слышали даже у водозаборников и в генераторной. Я не знаю, о чем они говорили, но Дэндзи кричал, чтобы верхний город подавился наконец своими проблемами, а его — оставил в покое. А потом, когда стекла в диспетчерской зазвенели и вылетели, я бегом поднялась туда, но застала одну только Тадохоми. Она куталась в свои черные тряпки и беззвучно плакала. И я не рискнула тогда с ней заговорить.
Теперь, всего несколько дней спустя, я смотрела на складскую отметку на левом рукаве рабочего комбинезона Дэндзи и помнила только, как хотела спросить женщину из верхнего города, зачем они там, у себя — сделали правдой голодную гауну из старой злой детской сказки. Зачем, если в верхнем городе никто не читает дешевых бумажных книг.
Дэндзи ждал. Я — молчала. Думала — хорошо, что я левша, завтра правая рука будет вся в синяках, да таких, что я вряд ли смогу удержать чашку. В конце концов, когда молчать стало совсем неудобно, я выдавила:
— Не могу. Не могу никак. Я все забыла, — и разревелась не хуже той Тадохоми, и продолжала уже сквозь слезы, — мы верно там умерли все, и я забыла что стало, когда ты ушел насовсем.
— Не вспоминай тогда. — Дэндзи шумно выдохнул и наконец-то разжал пальцы. — Это... уже не важно. Пойдем. Я покажу тебе. Небо.
— Что?
— Там. Снаружи, — произнес Дэндзи медленно, — чистое небо.
— И восемьсот мириад звезд? — я все еще не могла поверить, что все вокруг происходит — со мной. И поторопилась переспросить. — Как сказках про сотворение мира? Значит в верхнем городе все еще нет света?
— Да, Сигэ-тян. Звезды, — повторил Дэндзи как-то... почти торжествующе. — И никакого верхнего города.
Gaell.12
Самара, 10-08-2016
Комментариев нет:
Отправить комментарий