Я почти не играю в игры, но иногда с удовольствием читаю обзоры.
Читая обзор "Gamer at Livejournal: Свидание с "Rama" (1996)" [1], я зацепилась взглядом за абзац:
Игра Rama сделана по мотивам книги "Рама-II". Это вторая часть серии из четырех романов классика научной фантастики Артура Кларка о Раме — названном в честь индуистского божества космическом корабле в форме цилиндра, который в XXII веке посетил нашу Солнечную систему. В первой части "Свидание с Рамой", вышедшей в 1973 году, сумевший попасть на него экипаж космического патруля смог исследовать внутренности Рамы, где обнаружил искусственную гравитацию, моря, континенты и множество странных сооружений и биотехнологических организмов, которые нельзя было изучить.
Естественно, я не могла не задуматься о «Blame!» и о корабле Toha Heavy Industry, который надолго стал частью Города.
Никто не знает, сколько ковчегов с колонистами некогда стартовало с Земли. Никто не знает, сколько времени корабли провели в космосе. Никто не знает, как долго странствовал Город с тех пор, как поглотил Солнечную систему. Когда-то неизмеримо давно дрейфующий в космосе корабль оказался захвачен гравитационным полем Города. Корабельные системы определили, что окружающая среда теоретически пригодна для жизни. Сработала автоматика, отвечающая за подготовку гражданского населения к высадке…
Это все очень легко представить, глядя на сообщество Электрорыбаков, чьи воины встретили Сибо и Санакан и помогли им доставить раненого Килли в убежище. Я сама — сразу же вспоминаю рассказ «Поколение, достигшее цели» Клиффорда Саймака и роман «Пасынки Вселенной» Роберта Хайнлайна. И снова смотрю на очертания корабля, казалось бы, навсегда встроенного в структуру Города. Я уверена — ковчег Toha Heavy Industry выполнил свое предназначение и перенес форпост человеческой цивилизации в неизведанный мир.
Дело в том, что кроме книг Саймака и Хайнлайна, я вспоминаю еще "День триффидов" Уиндема. А именно — 12 главу и монолог Коукера перед выжившими в поселке Чаркотт-Олд-хауз [2]:
Все глядели на Коукера с любопытством. Они впервые слышали, как он ораторствует.
— Я читал историю, — продолжал он, — и знаю из нее, что для использования знаний необходимо свободное время. Там, где каждому приходится работать ради куска хлеба до седьмого пота и где нет ни минуты свободного времени для мысли, там знание застаивается, и народ тоже. Люди, которые мыслят, не являются производителями материальных благ, они, как может показаться, почти полностью живут за счет других. Но в действительности они представляют собой долгосрочный вклад. Знания вырастали в больших городах и институтах, их содержал труд на полях и в малых городах. Вы с этим согласны?
Стефен сдвинул брови.
— Более или менее... Но я не понимаю, к чему вы клоните.
— А вот к чему. Рациональное количество людей в общине. Наша община благодаря своему размеру может рассчитывать только на животное существование и деградацию. Если нас по-прежнему будет всего десять человек, нам конец. Неизбежно постепенное и бессмысленное вымирание. Когда пойдут дети, мы сможем урвать от наших трудов очень немного времени, чтобы дать им хотя бы самое зачаточное образование; пройдет поколение, и мы будем иметь дикарей или олухов. Для того(,) чтобы удержаться на нынешнем уровне, чтобы иметь возможность использовать знания в библиотеках, нам необходимы учитель, врач и руководитель. Мы должны быть в состоянии прокормить их, пока они помогают нам.
Меня всегда удивляло, что читатели видят в сообществе Электрорыбаков — примитивных дикарей, историческое свидетельство неизбежной деградации человечества. Хотя да. Украшенные бусинами халаты, амулеты, охранные знаки, нарисованные на доспехах… Все это сразу же напоминает о малых народах Севера и Юго-Восточной Азии. На ум приходят юрты или соломенные крыши, истории о шаманах и деревенских колдунах. Но ведь можно попробовать приглядеться повнимательнее, так?
Когда я читала «Blame!» в переводе команды «Манга Русский проект», меня заинтересовал эпизод из лога 17. После бойни, которую устроила Санакан — Сибо наблюдает за работой Зуру и в какой-то момент спрашивает у Старика:
Сибо: Вы консервируете органы погибших?
Старик: Мы передаем секреты этой техники из поколения в поколение.
Старик: Сейчас это все, что мы можем для них сделать.
На следующей странице разговор заканчивается. Старик говорит:
Старик: Возможно, если мы правильно их законсервируем, в будущем нам удастся их оживить.
Старик: Как бы то ни было, для нас это важно.
В версии от «Манга Русский проект» этот эпизод можно считать свидетельством давно утраченного знания, которое слишком долго передавалось механически от учителя к ученику, пока окончательно не выродилось в сложный погребальный ритуал. Но, кроме перевода от «Манга Русский проект», у нас был лицензионный и два фанатских перевода на английский.
К логу 17 мы уже не сомневались, что в английских версиях будут разночтения. Сравнивая фанатский и лицензионный переводы, мы гадали: о чем все-таки будет в исходном тексте? Действительно ли пойдет речь о восстановлении людей? Или о технологии, которую в селении Электрорыбаков так и не смогли восстановить, но продолжали делать то, что все еще не было забыто, в надежде когда-нибудь отыскать недостающие фрагменты этого знания?
(license: Tokyopop) Cibo: So you collect them.
(fans': Omanga) Cibo: You drew this from the bodies to make these?
Не знаю, зачем Стефен пропустил половину фразы. Это осталось на его совести. В оригинале на стр. 255 (том 2 по изданию 2015 года) действительно Сибо спрашивает про мертвые тела.
死体を回収
してたのは
これを造るため
だったのね
回収 — [kaishū] — ~suru возвращать, изымать, собирать обратно
死体 — [shitai] — мёртвое тело, труп
造る — [tsukuru] — делать, изготовлять; строить; создавать; творить
ため — [tame] — чтобы, для
Дословно: Мертвые тела возвращали/собирали обратно это изготовить чтобы, не так ли?
В следующей фразе — наоборот — версия Оманга куда менее полная, чем версия Стефена. Впрочем, во время работы над переводом третьего тома Omanga пользовались немецкой лицензионной версией 3 тома. В случае с цепочкой перевода «японский — немецкий — английский» — невозможно выяснить, какие именно переводчики потеряли пол-предложения.
(license: Tokyopop) Pops: We used to be able to recreate whole personalities with these things…
(fans': Omanga) Pops: The technique is drawn from stories.
Как всегда, оригинал расставляет все по местам. Оказывается, Старик ответил:
昔はこれを
使って技能とか
人格だとかを
再現 したって
話だが
昔 — [mukashi] — старые (древние времена), в старину.
技能 — [gino] — мастерство, искусство чего-л.
人格 — [jinkaku] — характер, личность, индивидуальность
再現 — [saigen] — вторичное появление, воспроизведение, возвращаться, оживать
話 — [hanashi] — говорить, рассказывать, рассказ
Дословно: Говорят, в давние времена применяли технику повторного восстановления личности человека…
Выходит, как минимум эту технологию сообщество Электрорыбаков не потеряло. И, судя по развитию событий — в тот момент им не хватало времени и ресурсов. А никак не информации. Я не могла не вспомнить, как до этого младший воин, Сутэзо, говорил, что некому сделать новые ружья. Некому. Не «неизвестно как», не «нет ресурсов», а «некому». Но, раз сейчас — некому, значит не так давно эти люди были? Я снова вспоминаю «День триффидов» и думаю, что Зуру — живое доказательство, что в селении были медики. Наверняка там были учителя. Были те, кто передавал знания и те, кто распространял их.
Сколько раз сообщество Электрорыбаков уже восстанавливалось после почти полного истребления? Сколько раз они кочевали с места на место в поисках безопасной территории? Этого мы не знаем и не узнаем никогда. Но именно там и тогда — эти люди рассчитывали вернуться к тем, кого потеряли. И это не был религиозный ритуал. Это была уверенность в технологии, которой уже не раз приходилось пользоваться.
На следующей странице Зуру говорит именно об этом.
だけど
保存さえしておけば
いつか再生できる
かもしれない
Дословно: По крайней мере, если (мы) сохраним это, когда-нибудь сможем возродить их.
После адаптации скрипт страниц 255-256 выглядит так:
Сибо: Вы извлекаете это из мертвых тел, чтобы изготовить...?
Старик: Бывало, при помощи такой техники людей восстанавливали целиком.
Старик: Большего пока все равно не сделать.
Зуру: Если как следует законсервируем, в будущем мы сможем их возродить.
Старик: Ну, как бы то ни было, для нас это важно.
Надо сказать, когда я адаптировала реплику Зуру, я упустила оттенок смысла одного из слов. Зуру, когда говорит о сохранении тел погибших, пользуется словом 保存.
Большой японско-русский словарь предлагает нам:
保存 — [hozon] — сохранение, сохранность; ～する сохранять, хранить; поддерживать в порядке;
Японско-английские словари Jisho и EDICT среди множества значений предлагают один довольно занятный вариант:
保存 — preservation; conservation; storage; maintenance; saving (e.g. to disk).
Получается, в первую очередь — Зуру заботилась о том, чтобы сохранить какие-то данные о погибших людях. Данные, необходимые для того, чтобы однажды вернуть их к жизни.
По большому счету, все истории, которые рассказывает Нихэй-сан — о том, что делает людей — людьми. «Blame!», хроника поиска старого, старого знания — это история встреч и утрат. Это история том, что знание может спасти и может разрушить. Глядя на биотехнологии Электрорыбаков, я не могу не вспоминать Биоэлектрическую корпорацию Мегаполиса. И не могу не думать, что «Blame!» — это история о том, как люди могут отказаться от знания, которое их потомки вряд ли смогут использовать — но при этом остаться людьми в большей мере, нежели те, кто сохранил все старые данные.
Как читатель — я не могу считать деградировавшими людей, которые развивали и передавали из поколения в поколение собственные технологии, включая средства восстановления людей из минимальной резервной копии биологического материала. Чтобы убедиться в этом — достаточно посмотреть на содержимое склянок в жилище Зуру и инструменты у нее в руках. Интересно, мне одной кажется, что там хранятся живые организмы на эмбриональной стадии развития? К тому же, эти люди сохранили знание о корабле, который когда-то принес их предков в эти места. Да, они забыли прежнюю письменность. Но мы ничего не знаем об их собственной письменности, которая, вполне возможно — была. Но, лично для меня, во всем этом эпизоде есть еще одно свидетельство того, что сообщество Электрорыбаков сохранило то, что иные авторы пренебрежительно называют «налет цивилизации». Это — отношение Старика и Зуру — к Сибо.
Смотрите. Сибо — ученый до мозга костей. Биолог, который полжизни изучал строение и развитие живых организмов. Встретившись с чужой технологией, она интересуется подробностями и строит предположения. Да, Сибо здесь ведет себя как самый настоящий бака-гайдзин: сует нос куда не просили и задает совершенно бестактные вопросы. И глядя на выражение лица Зуру на стр. 255 — я думаю, что Сибо спасло только то, что она чужая. Но, смотрите — Старик и следом за ним Зуру — продолжают разговаривать с ней и объясняют ей, что происходит. Да, как настоящий гайдзин — Сибо вряд ли когда-нибудь самостоятельно поймет то, что очевидно всем нормальным людям. Но ведь именно способность объяснить происходящее и желание договориться — отличает людей от дикарей и варваров, не так ли? Старик знает, что есть один-единственный способ сохранить и преумножить знание — поделиться им с тем, кому оно действительно нужно.
Gaell.12
Самара, 2018
Все изображения, размещенные в тексте - фреймы из манги Нихэя Цутому "Blame!"
___
[1] - статья из блога Gamer https://gamer.livejournal.com/1589075.html
[2] - в тексте я привожу цитату из романа Джона Уиндема "День триффидов" (1951)
Комментариев нет:
Отправить комментарий